Сегодня чаще, чем обычно мы слышим разнообразные психиатрические диагнозы и психоаналитические термины. В общении с друзьями, на работе, в новостях, в фильмах, которые смотрим, то и дело нам встречаются фразы: «она в депрессии», «это похоже на шизофрению», «да он нарцисс».
Думаем, ну а я? Отправляемся в интернет и, читая про то или иное расстройство, тут же замечаем у себя его симптомы. Тогда мы быстрее любого врача ставим себе диагноз, ведь нам срочно нужен термин, чтобы появилась хоть какая-то определенность, чтобы мы могли унять тревогу и как-то назвать то, что беспокоит.
Но каковы шансы, что мы попадем в цель? Специалисты, и те на данный момент затрудняются дать четкие критерии того, что в жизни психической является нормой, а что – патологией.
К примеру, мы не знаем точно, нужно ли считать интернет-зависимость психическим расстройством и лечить от этого. Правы ли те, кто называет депрессией естественную скорбь после потери близких и выписывает препараты? А дети с трудностями в поведении? Как скоро они должны быть причислены к группе с синдромом дефицита внимания?
Все эти вопросы не имеют однозначного ответа, а такой акцент на классификации, который наблюдается сегодня в обществе и профессиональной среде, заставляет думать, что все это нужно лишь для того, чтобы отсортировать людей и не испытывать столь сильную тревогу, пытаясь понять, что же с ними происходит.
У психиатров для этого есть своя Библия – это D.S.M. «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам». В ней подобно энциклопедии перечислены описания болезней ума.
Энциклопедия – вещь, конечно, полезная, но, читая только ее, мы не сможем влюбиться в литературу, в жизнь, не сможем сопереживать героям, с интересом следить за сюжетом и не станем знатоками того или иного жанра.
Наверное, читая книги и проживая историю за историей, в том числе и собственную, можно начать ценить не только литературу, но и жизнь, которую она описывает, и себя в ней. Так что, если мы ставим себе или кому-то диагноз по энциклопедии, мы сужаем до одной короткой фразы целую Вселенную индивидуальных переживаний и опыта и подтверждаем, что верим в то, что все унифицировано и где-то существует волшебная таблетка, которая моментально избавит нас от симптомов.
Но если мы переместим фокус внимания с диагнозов и словарей к историям, если переформулируем вопрос «Какой у меня диагноз?» в размышление на тему «Что со мной случилось?», «Как и почему я оказался в этой точке?» или «Что привело меня сюда?», то, обязательно вспомнится что-то недавнее, потом что-то из семейной истории, что-то наследственное, отношения со значимыми взрослыми, встречи и расставания, а также социальные и экономические обстоятельства, в которых мы сформировались или живем сейчас.
И если повнимательнее приглядеться ко всему этому, легко увидеть: факторы, которые способствовали возникновению психических страданий, находятся не только не внутри мозга, но даже не внутри человека.
Приглядевшись ко всему этому, увидим: факторы, которые способствовали возникновению тех или иных психических страданий, находятся не только не внутри мозга, но даже не внутри человека.
Об этом легко забыть в эпоху, когда мы стали понимать мозг как сочетание бесчисленных рецепторов и нейротрансмиттеров и думаем, что можем влиять на него непосредственно. Но ведь этот орган существует не в вакууме, а в человеческом теле, которое, в свою очередь, существует в семье, культуре, обществе, экономике.
И если факторы, которые способствуют конкретному психическому заболеванию, находятся также и за пределами мозга, логично, что и часть решений тоже могут быть обнаружены за пределами мозга.
Давайте рассмотрим диагноз «большое депрессивное расстройство». Что мы можем из него узнать? Не много. Но если мы попробуем сформулировать историю человека, которому он поставлен, мы увидим, что, например, это женщина 46 лет, мать двоих детей. У нее на протяжении трех последних месяцев наблюдается депрессивная симптоматика (сниженное настроение, бессонница, плохой аппетит и потеря веса). Ее состояние ухудшилось под влиянием психосоциальных факторов (отсутствие постоянного жилья, задолженность по кредиту после развода с мужем). К числу негативных обстоятельств можно причислить тот факт, что в детстве родители поощряли ее зависимость от них, а в зрелом возрасте она передала контроль над семейным бюджетом в руки мужа. Ее мать и дедушка по материнской линии были госпитализированы с диагнозом «депрессия». Позитивные факторы, на которые можно опираться в лечении, – у клиентки есть работа и друзья; она готова сотрудничать в долгосрочной терапии.
Второй диагноз «большое депрессивное расстройство» кратко укладывается в такую историю. Мужчина 55 лет, в прошлом сценарист, на данный момент дважды разведен, детей нет. Он в юности писал сценарии, но не преуспел и стал менеджером в промышленной отрасли. За последний год был дважды уволен с работы. На обоих местах развивались конфликты с вышестоящим руководителем, мужчиной, которые сопровождались сильными агрессивными импульсами. Он пытался справиться с разочарованием с помощью алкоголя (в семье не было случаев алкоголизма, наоборот был культ трезвого образа жизни). Потом резко бросил, после чего последовало улучшение состояния, подъем жизненных сил, вернулось намерение найти работу и познакомиться с женщиной. Но после первого успеха, он снова вернулся к алкоголю, стал испытывать апатию, жаловался на бессмысленность усилий, отсутствие каких-либо желаний и постоянную сонливость.
Как видим, диагноз один – истории разные. В каком-то смысле диагноз похож на печать, а жизненные истории – это, конечно же, отпечатки пальцев, уникальные для каждого человека. Сочетание предрасполагающих, ускоряющих и защитных факторов всегда будет отличаться, создавая неповторимый личный рисунок, в котором уже зашифрована разгадка выздоровления, ее просто необходимо проявить и сделать осознанной.
И в первом и во втором из приведенных примеров лечение только лишь препаратами не приведет к устойчивому улучшению психоэмоционального состояния и повышению качества жизни.
В обоих случаях длительная психотерапия рекомендована как способ, который поможет клиентам создать новый образ удовлетворительных отношений с собой и другими, а опора на безопасный и надежный контакт с психотерапевтом позволит затем в будущем самостоятельно строить рабочие и личные отношения.
Но есть и другие инициативы, которые, на первый взгляд, не относятся к сфере психического, но важны для улучшения душевного состояния человека.
В первом из приведенных нами гипотетических случаев нестабильные условия жизни и финансовая зависимость клиентки поспособствовали росту чувства безнадежности и потери смысла жизни. Поэтому наравне с терапевтической работой над ее психологическими проблемами, связанными с укреплением уверенности в себе, ростом чувства безопасности, способности быть отдельной, полезно было бы обратить ее внимание на то, как найти ресурсы для улучшения жилищных условий, как выбрать и пройти курсы профессиональной переподготовки или управления личными финансами.
И во втором случае внимание к тому, как и где человек может применить свои творческие способности сценариста (и сценариста своей жизни тоже), от которых он отказался давным-давно, поможет вернуть ему вкус к жизни.
Поэтому еще раз отметим: думая о психических проблемах только как о проделках изолированного и бесплотного мозга, легко пропустить главное – то обстоятельство, что человек и его психика уникальное сложное явление, результат взаимодействия совокупности биопсихосоциальных факторов.
Нельзя ограничивать себя ни медицинской, ни психоаналитической моделью – любая катастрофа, и психическая в том числе, – это всегда цепочка событий. Поэтому должно быть создано поле для сотрудничества, в котором можно безопасно и осторожно исследовать и такое психическое расстройство как шизофрения, и такое физическое расстройство как диабет.
Биопсихосоциальная точка зрения может быть интересна всем, кто когда либо задумывался о собственном психическом здоровье, о факторах, способствующих гармоничной психоэмоциональной жизни. Устойчивые удовлетворительные связи между разумом и телом, эмоциями и физиологией, сформированные в творческом контакте с другим человеком – терапевтом – залог психического здоровья.
Никто из нас не является статичным, мы меняемся и меняем других. То, кем мы являемся сегодня, зависит от суммы вещей, которые уже случились на нашем пути. Но это вовсе не значит, что так будет всегда. Мы можем это изменить, решившись на психотерапевтическое исследование под названием «Я хочу знать, какова моя история и как я могу писать ее по-другому».
Статья подготовлена на основе адаптированного перевода материалов The New York Times от 15.03.19/ Автор мнения – Lisa Pryor, доктор, автор «Маленькой книги о таблетках».
Иллюстрация: Эгон Шилле, фрагмент «Автопортрет с физалисом», 1912г.